«Школьные учителя обладают властью, о которой премьер-министры могут только мечтать»
Заголовок — высказывание премьер-министра Великобритании, которое процитировал на интервью Пётр, молодой преподаватель истории и обществознания в муниципальной школе в Академгородке. Юрист по образованию, он решил исполнить мечту юности и стать учителем. Парень поделился первым впечатлением о работе, детях и системе образования. Мысли, идеи и истории из первых уст.
— Ты же работал в суде секретарём, да?
— Да, но это был своего рода тактический ход. Нужно было убедить самого себя и окружающих, что юриспруденция не мое. Я приходил в суд, и стены давили на меня. В целом работа там заключалась в выслушивании чужих проблем, протоколировании. Не было никакого развития и не намечалось, я просто фиксировал протоколы, шил дела. Сидел и корпел над бумажками, возился с нитками.
Петя, смеясь, рассказывает, что для этой работы не нужен ум, но обязательно требуется высшее юридическое образование. Зарплата — «плач госслужащего», текучка — в месяц по секретарю.
— И вот я решил пойти в школу. Подумал, а куда ещё? С юности ещё мечтал, подходящие знания мне дали в университете, стремление имеется. Как это было? Сначала в феврале спонтанно иду в РАНО Советского района. Без звонка, без записи. Хочу, говорю, работать учителем.
Пете сказали, что диплом НГУ сам по себе отличная заявка, специалистов не хватает, преподаватели с хорошим, пусть и не педагогическим, образованием всегда нужны. Его резюме разослали по школам, сказали: «Позвоним». Парень уже думал, что его, как водится, просто вежливо послали, но через несколько дней раздался звонок, и Петю пригласили на собеседование.
В школе также сетовали на недостаток учителей, предложили пройти «неделю погружения» на мартовских каникулах. Такая неделя представляет из себя дополнительные занятия, подготовку детей к ВПР (Всероссийским проверочным работам — Прим. редакции). Парень рассказывает, как готовил материалы и презентации по истории Новосибирска и области.
— Всем уроки понравились, и тут директор говорит: «вам нужно педагогическое образование». Что делать? Я сразу усиленно занимаюсь поиском в интернете возможности получить образование. Это, кстати, минус нашей образовательной системы — получить очень легко. Если у тебя есть корочка какого угодно высшего образования, ты сканируешь, отправляешь и проходишь «обучение».
Парень, размахивая руками, рассуждает, о том, как разнится качество образования в высших учебных заведениях страны. У человека может быть диплом провинциального университета, который он получил со скрипом, и отсутствие знаний или навыков. Такой человек выбирает курсы на пару месяцев, получает письменные лекции и дистанционно проходит проверочные работы. При этом нет рамок по количеству времени или попыток прохождения этих проверочных. И вот у человека теперь есть бумажка, что он может быть учителем.
Пётр сейчас работает в школьном летнем лагере, в библиотеке, параллельно ведет историю, обществознание у ребят с проблемами по предметам.
— Как тебе работа с детьми? Ты любишь детей?
— Не сказал бы, что люблю, это они меня любят. Есть хороший пример, который льёт мне мёд на душу. Подходили ко мне будущие выпускники, и просили: «Пётр Евгеньевич, а вы не могли бы у нас этот предмет вести?» Им нравится, как я веду. Бывают преподаватели с опытом, входят в экзаменационные комиссии, у них колоссальные знания, но они не могут донести их до детей. Такие учителя больше учёные, нежели педагоги. А со мной ребятам интересно. Жаль, но мне пока не дают обучать старшие классы.
На этом моменте вспоминаю физика-практиканта из своей школы, который пил с мальчиками за школой и заигрывал с девочками из старших классов. Петя на эту мою историю морщится и говорит, что учитель должен относиться к ученикам как к детям и уметь держать себя в рамках. Думать, что можно ляпнуть, а что нельзя, как можно поступить, а как нет.
— Они при мне даже курить стесняются, я им сразу: «Ой, ай, не стыдно ли?» Благо, у меня был опыт отношений преподаватель — студент. В университете были молодые преподаватели, которые не позволяли нарушать стратификацию. Учитель не может пить с учеником, как офицер не может пить с солдатом. Это моветон. Разложение дисциплины. Всегда должны быть рамки.
— Что скажешь о нашем образовании в целом?
Петя не долго думает над вопросом. Решение тестов, на которых основаны и ВПР, и ОГЭ, и ЕГЭ — искусство угадывания. Мнение о том, что тесты — лишь фикция, которая не приносит никакой пользы, парень подкрепляет примерами из тех работ, которые ему пришлось читать лично.
В проверочных, на экзаменах по обществознанию есть задания, в которых нужно проанализировать текст, выписать тезисы или сформировать суждение на основе текста.
— Текст был про демократию. «Какие признаки демократических выборов выделяет автор?» В тексте идёт строка с перечислением признаков: «голосование тайное, равное» и так далее. Дети это не видят. Они выписывают определение демократии и все. Не могут сопоставить, выделить из текста. Ладно бы, если бы это сделал один ученик, но это массовая ошибка.
Причинами такой тенденции молодой человек считает проблемы с восприятием. Детям всё сложнее и сложнее воспринимать информацию на слух или посредством текста. Они привыкли получать информацию из телефонов, картинок, мемов, которые можно посмотреть и забыть.
Петя рассуждает, что раньше знания искали в книгах, просиживали часы за поисками. Сейчас все ответы можно найти в интернете, они всегда будут там, их не обязательно запоминать ребёнку. Эти мысли напоминают мне сетования бабушек на скамейках. Однако, вот он — Петя, 24-летний современный молодой человек, пришел к тем же выводам, увидел те же закономерности. Неужели действительно пора бить в колокола и менять систему?
— У нас пытаются впихнуть в ребёнка всего понемногу. В Америке давно работает система, при которой дети сами выбирают себе интересные дисциплины. Так, мне кажется, намного лучше. Мы же добавляем новые предметы — финансовая грамотность, например. Еще с 2022 года учитель должен воспитывать патриотизм в учениках. Как это сделать, я не знаю. Патриотизм считается чувством. Как можно воспитать чувство? На прошлой смене в лагере дети пели песни Цоя, а один шестиклассник при этом кричал, что ненавидит русскую музыку, ненавидит всю Россию. И как здесь работать?
Бывают и противоположные случаи. После фразы «у нас дети 11-14 лет почему-то ностальгируют по коммунизму», у меня округляются глаза. Дело в том, что темой школьного лагеря в этом году стала экология — дети сдают макулатуру, вместе с вожатыми очищают пруд с утками или парки, и ребятам нужно, как в любом уважающем себя лагере, придумать название своему отряду.
И вот они думали, как назвать отряд. Одни хотели «Спортивных экологов» или около того, а вот другие предложили «ЭКПСО». Экологически-коммунистический партийный спортивный отряд. Чуть до драки не дошло, до того спорили. В итоге ребята убрали «П» и отряд получил имя «ЭКСО».
После моего вопроса «откуда эта ностальгия, этот интерес», парень напомнил, что их школа находится в Советском районе, который пропитан духом СССР. И сам Новосибирск очень коммунистически настроен, по его мнению. Роль могли сыграть и возрастные родители, которые часто рассуждают о прошлой жизни, прошлом государстве.
— Расскажи о преподавателях.
— О преподавателях рано ещё говорить, я не работал с ними, а вот о воспитателях в лагере могу кое-что сказать. Я человек без педагогического опыта, который работает от силы два месяца, а мне уже начальник лагеря ставит задачи, я довожу их до воспитателей, до вожатых. Работать не хотят, уткнулись в телефоны и сидят. Расскажу историю: у нас в одном отряде есть мальчик с аутизмом, которого однажды умудрились потерять в школе. Приезжало шоу мыльных пузырей, детей собирали в спортзале, а после представления считали и разводили по классам. Не знаю как, но всех ребят посчитали, а этого мальчика пропустили, ушли без него. Потом бегали, искали.
В августе, как рассказывает Петя, в лагере будет целая группа детей с синдромом Дауна. В рамках этого школьного эксперимента вожатые будут помогать ребятам социализироваться. Школа пытается быть современной, пробует что-то новое.
— В СССР этих детей изолировал, прятали, а сейчас решили пойти на контакт. Дети жестоки, прямолинейны, поэтому я не знаю, что из этого получится. Ребёнок может даже не понять, что обидел кого-то. Если ты ему не понравился, он так и скажет, не будет скрывать или улыбаться. Сразу укажет на твои недостатки.
Преподаватель должен быть, прежде всего, психологически устойчивым, чтобы уметь правильно реагировать в сложных ситуациях. Петя делится историей шестиклассницы, которая утром подошла к нему вся в слезах и рассказала, что у неё на днях умер отец. Парень смотрит на меня и спрашивает, что бы я сделала в такой ситуации. Одно дело, когда со смертью сталкивается взрослый человек, но ребёнок — это совсем другое.
— Девочка в конце дня уже играла с ребятишками, смеялась, забылась. А так, пришел к тебе ребёнок, плачет, а ты рядом сел, слушаешь. После урока о войне подходили, рассказывали о смерти своих бабушек и дедушек. Я вот тоже не знаю, как тут поступить. Башкой киваешь, угукаешь. Может и правда нужно просто выслушать, посидеть вместе, помолчать.
После разговора с Петей я начала немного иначе относиться к высказыванию Уинстона Черчилля. Школьные учителя действительно обладают властью, но это не только влияние на ум и мысли ученика, но и способность быть другом, помощником, наставником для ребёнка.
