Петерс в Старом доме: парень олд скул

Яркие вспышки и смех – вот что встречает зрителей, входящих в зал на новый спектакль Андрея Прикотенко. Впечатление смешанное: актёры уже на сцене, но пока они никого не играют. Тимофей Мамлин выступает в роли фотографа и делает снимки четырёх актрис под музыку, подходящую для модных показов и непринужденных бесед в барах. Наверное, именно это состояние на сцене Барба назвал пре-экспрессивностью — присутствием, готовым к демонстрации роли. Сидящие рядом со мной зрительницы ещё не воспринимают происходящее как часть спектакля, поэтому продолжают обсуждать быт и работу, изредка поглядывая на очередную нарочито модельную позу одной из актрис (и ожидая, когда же эта фотостудия превратится в сцену, где будут играть).

Фотостудия, словно карточный домик, сворачивается, схлопывается, модели уходят. За фоном на высоком студийном стуле сидит, точнее еле умещается, сутулый полноватый молодой человек Петерс (Анатолий Григорьев). Он в очках, одет старомодно (плащ кофейного цвета с дедушкиного плеча, широкие тёмные брюки, синий берет). Этот парень смотрит в пустоту и покорно ждёт своей очереди к фотографу. Когда Петерсу приходится отвечать на вопросы, он делает это застенчиво, не понимая, почему, а главное, зачем ему уделяют внимание. Он не привык быть в центре событий: большую часть жизни его голосом распоряжалась бабушка, её не стало, и он вовсе потерялся. 

Тимофей Мамлин — первый человек, которому доверился Петерс будучи взрослым — становится рассказчиком-свидетелем: он не главный герой, но знает достаточно о жизни Петерса, чтобы рассказывать другим, он достаточно ловок, чтобы примерять роли главных и влияющих на жизнь Петерса людей. Например, перемещаясь в детство главного героя, Мамлин преображается в бабушку. Он надевает парик, меняет походку, иначе звучит его голос, и другим становится стиль речи. В ход идут и перчаточные куклы, с помощью которых выражается полифония мнений о (не)воспитанности Петерса. Тут и там говорят, что нельзя капризничать такому большому мальчику, что нужно слушаться бабушку и делать так, как она говорит. 

Петерса делали куклой с самого детства, и его «полнота» здесь не равна только двум костюмам весом в четыре килограмма, костюм — ещё и броня, не подпускающая близко тех, кто может навредить человеку с добрым сердцем. 

Костюмы Петерса напоминают кукольные: крепления-завязки и крепления-липучки позволяют переодеть героя даже против его воли. Это выглядит динамично и эффектно, пока не проводится аналогия с жизнью Петерса (которой так, будто дёргая за ниточки, управляют другие люди). 

Не только рассказчик, но и актрисы из первой сцены влияют на жизнь Петерса и ход событий. Они меняют облики и то воплощают ночные кошмары Петерса, то играют врагов, с которыми он встречался на детской площадке, то переодеваются в белые платья и туфли на каблуке, чтобы стать танцовщицами, в которых детская душа влюбляется. 

Петерс как бы встраивается в уже существующую цепочку из других героев: он – «маленький человек», который никому не желает зла и уж тем более не делает его, угнетённый сильным окружением и не понимающий, как ему, играющему с воздушным шариком, стать любимым и важным хоть в чьей-то жизни. 

Следующие показы спектакля состоятся 28 января и 12 февраля.

Фото: Виктор Дмитриев